Участие в формате «3+3» не принесёт нам пользы: Рубен Сафрастян

«А1+» побеседовал с востоковедом-тюркологом, академиком НАН РА, доктором исторических наук, профессором Рубеном Сафрастяном

Господин Сафрастян, Армения окончательно подтвердила своё участие в платформе регионального сотрудничества в формате «3+3». На одной и той же платформе с нами Азербайджан и Турция, с которыми у Армении нет  дипломатических отношений. Можно ли рассматривать наше участие в качестве этапа установления дипломатических отношений с этими странами?

Конечно нет. Я не думаю, что нужно рассматривать с этой стороны. Здесь другой вопрос. Это, как нам известно, турецкая инициатива. Этой инициативой Турция создаёт для себя возможность создания определённого права голоса и распространения своего влияния на Южном Кавказе. В этом вся проблема. Не думаю, что в этих условиях наше участие принесёт нам пользу.

А чем оно повредит нам в этом случае?

Не могу также сказать, что участие нам серьёзно повредит. Если конечно удастся сделать так, чтобы вопросы, обсуждённые в Минской группе, не обсуждались и на этой платформе. В этом случае, думаю, для нас не будет особого ущерба. Знаете, но может быть репутационный ущерб. Вы правы, не имея отношений с этими государствами, мы участвуем в обсуждениях на какой-то платформе. Оба государства ведут по отношению к нам агрессивную политику принуждения и давления. Тем более, что сегодня посредством ползучей агрессии эти государства пытаются решить свои вопросы за наш счёт.

Одним словом, участие в «3+3» не принесёт нам пользы, а в случае уклонения от вопросов, обсуждённых на других платформах, не понесём и реального ущерба, кроме, конечно, репутационного вопроса.

Тем не менее, какие дивиденды должна преследовать Армения в «3+3»?

 Я не вижу дивидендов, какие дивиденды могут быть? Ну, в основном должны обсуждаться вопросы коммуникаций. По правде говоря, я плохо понимаю, какие конкретно вопросы могут обсуждаться, которые невозможно обсудить в двухстороннем формате? Фактически, Турция вместе с Россией получает равное право оказывать влияние на регион.

Для России это интересно тем, что на платформе нет запада. Она даёт понять западу, не приходите сюда, мы с Турцией, частично и с Ираном, решим наши проблемы. Турция же, в свою очередь, говорит то же самое России, но западу представляет это в качестве возможности посредством неё увеличить влияние на Южном Кавказе. Понимаете, это такие варианты, что Турция с обеих сторон выйдет победителем.

 Вообще, как зародился формат «3+3»?

Смотрите, ещё в 2008-м Турция выступила с подобной инициативой, когда во время российско-турецкого конфликта Россия применила свои вооружённые силы. В платформу в начале были вовлечены США, однако вскоре Турция оставила их за бортом, я убеждён, что это было изначально запланировано. Начали обсуждать формат «3+2»  с русскими. Русские в то время не согласились. Россия тогда была более уверена в себе и не хотела делить своё влияния в регионе. Сейчас ситуация иная. Мы видим, что Россия в геополитическом плане отступает. Яркое выражение этого - создание в Агдаме совместного российско-турецкого мониторингового центра.

 Вы говорите, что изменилась обстановка. Не изменит ли в дальнейшем ситуацию отказ Грузии от участия в этой платформе?

 После выхода Грузии, фактически, на этой платформе остаются два южнокавказских государства, находящиеся в состоянии войны друг с другом – прекращение огня. Причём одна из стран – Азербайджан – настроена гораздо более агрессивно. Можем сказать, что уже «2+3» фактически становится какой-то платформой урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. Если до сих пор обсуждения были трёхсторонними – Армения, Азербайджан, Россия, теперь к ним добавляется Турция, в некоторой степени также Иран. Я думаю, что наши позиции здесь вновь ослабнут.